A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: Trying to access array offset on value of type bool

Filename: friendly_urls/index.php

Line Number: 2449

Дерево Сказок https://ru.derevo-kazok.org/ Читать онлайн 【сказки на ночь】 на русском для девочек и мальчиков ⭐ Более 5 000 народных и авторских сказок на проекте ⏩ Дерево Сказок Tue, 22 Dec 2020 02:00:00 +0200 en-ru MaxSite CMS (http://max-3000.com/) Copyright 2024, https://ru.derevo-kazok.org/ <![CDATA[Учёная собака (чешская сказка)]]> https://ru.derevo-kazok.org/page/uchjonaja-sobaka-cheshskaja-skazka https://ru.derevo-kazok.org/page/uchjonaja-sobaka-cheshskaja-skazka Tue, 22 Dec 2020 02:00:00 +0200 Учёная собака (чешская сказка)

Жил-был деревенский богач. Не умел он ни писать, ни читать, но считал себя первым человеком в деревне. За жадность и злой характер односельчане невзлюбили его. Была у богача любимая собака Азор. Частенько он говаривал своему батраку Мартыну:

– Знаешь, Мартын, эта собака умнее тебя: она всё понимает, вот только говорить не умеет. Если бы были школы для собак, я бы не пожалел денег, чтобы научить мою собаку говорить.

А Мартын самолюбивым парнем оказался. Горько ему было, что хозяин только и знает, что потчует его обидными словами, а держит впроголодь – лишь бы он ноги не протянул. Терпел он, терпел пока стало ему невмочь, и решил расквитаться с хозяином.

– Неужели ты не знаешь, что есть школы для собак? – спросил он однажды у хозяина.

– Что за вздор! – сердито прервал его богач.

– Совсем не вздор, хозяин. Недавно мой старый приятель лесничий рассказывал, что есть школа, где умных собак учат говорить и рассказывать всё, что они видят и слышат.

– Чудесно! – обрадовался хозяин. – А ты знаешь, где эта школа?

– Лесничий сказал, что школа эта далеко за нашим лесом и горой, а дорога туда стоит двадцать крон.

– Ну что ж, – двадцать, так двадцать! Возьми завтра Азора и отведи его в школу.

– Ладно, только за обучение там берут сто крон, – заметил батрак.

– Эх, куда ни шло! Не обеднею я без ста крон! – махнул рукой богач.

"Погоди же ты, – подумал Мартын, – я тебя проучу. Мне за работу не платишь уже год, а на такую глупость денег не жалеешь".

На другой день хозяин отсчитал батраку сто двадцать крон, дал ему на дорогу кусок хлеба и щепоть соли, а для собаки – большой окорок.

Повёл Мартын Азора в лес к лесничему, который приходился ему кумом. Сели они за стол, выпили, закусили, да и съели весь окорок, а собаке бросили кость. Долго смеялся лесничий, узнав, какое дело привело к нему батрака.

– Оставь собаку у меня, – предложил он. – Здесь живой души не бывает, никто ничего не узнает.

Гостил Мартын у кума три дня, а на четвёртый вернулся в деревню. Расспросил его хозяин, как себя ведёт собака в школе.

– Жаль, что ты не пошёл со мной, хозяин! – ответил батрак. – Не успели мы войти в класс, как Азорка сел за парту и навострил уши. Учителю понравилась собака, и он сказал, что будет учить её целый год. Я заплатил ему за обучение сто крон, а когда приду за Азоркой, надо будет заплатить ещё сто.

– И пятисот не пожалею, лишь бы проговорил мой пес, – воскликнул богач. – И уж потом берегитесь, лентяи! Азорка будет мне докладывать, что вы делаете и о чём говорите. А как выйду с ним на улицу, вся деревня соберётся поглазеть да подивиться на такое чудо.

Не прошло и полгода, послал хозяин Мартына проведать Азора, справиться об его успехах. Дал он батраку денег на дорогу, кусок хлеба и щепоть соли, а собаке гостинец послал – большой копченый окорок.

И опять Мартын отправился к своему куму. Съели они окорок, помог Мартын куму скосить сено, и на четвёртый день вернулся домой.

Хозяин первым делом спросил у него, здоров ли Азорка, учится ли прилежно.

– Здоров, здоров, хозяин. Примерный ученик Азорка, быстро продвигается вперёд и уже читает по складам. Учитель его похвалил и сказал, что Азорка скоро начнёт говорить.

Прошёл год. Послал богач батрака за собакой. Дал он ему сто крон для учителя и ещё двадцать на дорогу, дал ломоть хлеба и щепоть соли, а для Азорки – копченый окорок. Пошёл Мартын к куму, поели они, выпили. Помог он куму запасти на зиму дров и на четвёртый день вернулся.

– А где же Азорка? – спросил хозяин.

– Испортился наш Азорка, – ответил батрак. – Наверное, другие собаки на него дурно повлияли, потому что он был умный, почтительный пес. А теперь такое говорит – уши вянут. Если бы ты только слышал! Говорит, что ты глупый зазнайка и лжец, что ты присвоил половину общинного пастбища и сосёшь из бедняков кровь, ссужая им деньги под высокие проценты, что ты свою собственую сестру обвёл вокруг пальца и подымаешь руку даже на родную мать. А ещё он грозился, что как только вернётся домой, то расскажет всей деревне о твоих злодействах. Эти непристойные слова так меня разозлили, что я привязал ему камень на шею и бросил его в реку.

Богача словно громом поразило.

– Тьфу, какой неблагодарный пёс! – возмутился он. – Столько денег я истратил на него, а он решил отплатить мне чёрной неблагодарностью! Хорошо ты сделал, Мартын. Если бы Азорка вернулся, он бы осрамил меня на всю деревню.

С тех пор богатый крестьянин и слышать не хотел о том, чтобы взять собаку в свой дом. Учёный Азор остался у лесника, а говорить так и не выучился.

Обсудить]]>
<![CDATA[Мальчик Куай (вьетнамская сказка)]]> https://ru.derevo-kazok.org/page/malchik-kuaj-vetnamskaja-skazka https://ru.derevo-kazok.org/page/malchik-kuaj-vetnamskaja-skazka Wed, 12 Aug 2020 02:00:00 +0200 Мальчик Куай (вьетнамская сказка)

В древние времена на юге Вьетнама жил маленький мальчик по имени Куай. Никто не помнил, кто и когда его так назвал, да и сам он этого не знал. Не знал Куай также, откуда он родом и кто его родители. Куай знал только, что должен служить старосте Тюа Лангу, самому богатому человеку в деревне. Хозяин его был злобный и жестокий, но главное – неимоверно жадный.

Он захватил себе всю крестьянскую землю. Если в чьем-нибудь саду созревали фрукты, или у кого-нибудь пекли сладкие пироги, если в каком-нибудь доме соткали красивое полотно, большую часть от этого нужно было отнести в подарок Тюа Лангу. Когда же жадный богач не получал подношения, он приходил в страшную ярость и, схватив свое копье с блестящим, острым наконечником, пронзал смельчака насквозь.

Куай давно служил у Тюа Ланга, он не помнил даже, с каких пор. Возможно, с самого своего рождения, потому что все те девять лет, что прожил мальчик на свете, был он в услужении у старосты. Но ни в прохладное время дождей, ни в жаркую пору Куай не имел чем прикрыть свое тело. Он был бос и гол, как камень на дне ручья. Тюа Ланг бил мальчика, сварливая жена богача постоянно ругала его, а маленькие дети старосты делали всякие пакости. Мальчик с раннего утра до поздней ночи был у них на побегушках.

Жадный Тюа Ланг откармливал свиней. Их было у него около пятидесяти. Свиньи были так толсты, что еле передвигались, с трудом таская по земле свои жирные животы.

Однажды из джунглей выскочил тигр и схватил самую жирную свинью. Взвалив ее на спину, зверь скрылся в чаще. Тигру очень понравилось вкусное свиное мясо, и на другой день он явился снова и унес еще одну свинью. Жадный Тюа Ланг чуть не заболел от горя, он позвал Куая и велел ему идти сторожить свиней.

Но тигр опять пришел из джунглей и снова утащил свинью, а назавтра зарезал еще одну. Тюа Ланг рассвирепел, он схватил Куая и бил его до тех пор, пока тело мальчика не стало напоминать лапшу.

– Ничтожный мальчишка, – кричал хозяин, задыхаясь от злости, – я приказываю тебе поймать тигра, когда он еще раз придет за моими свиньями! Если ты не исполнишь моего повеления, я убью тебя!

– Но тигр очень силен и очень зол, как я смогу поймать его, ведь он меня разорвет, – говорил Куай.

Тюа Ланг нахмурился, его брови, похожие на две большие метелки, сошлись у переносицы, он схватил свое острое копье и, направив его прямо в живот Куаю, закричал:

– Иди, или я сейчас же убью тебя.

Напуганный Куай выбежал из дома. На улице был народ.

– Несчастное мое житье, – жаловался людям Куай, – хозяин всегда бьет меня, хозяйка ругает, их дети постоянно делают мне пакости. А теперь вот Тюа Ланг заставляет меня идти в джунгли и убить тигра. Люди добрые, пожалейте меня, помогите… Иначе Тюа Ланг убьет меня, – и слезы потекли по его щекам.

Тогда из толпы вышел старик с длинной седой бородой, он был очень беден, и на его теле была лишь красная набедренная повязка.

– Скажи, сможешь ли ты подружиться с тигром? – спросил старик Куая.

Слезы перестали литься из глаз мальчика.

– Конечно, я смогу подружиться с тигром, – отвечал он, – это не так уж трудно. Но разве это поможет убить его?

Седобородый старец в красной набедренной повязке продолжал:

– Куай, когда ты встретишь тигра, сможешь ли ты обмануть его и подвести поближе к деревне? Если ты сумеешь его заманить, подай нам знак, мы сразу же прибежим и расправимся с ним.

Куай кивнул головой и сказал:

– Как только я закричу: «Ох, больно очень! Очень больно!» – вы бегите ко мне на помощь.

– Хорошо. Иди, Куай, и будь спокоен, – сказал седобородый старик.

И Куай отправился в джунгли. Он не взял с собой ни меча, ни щита, – он шел на тигра с голыми руками, ведь только безоружный человек может обрести его доверие. Куай зашел еще совсем недалеко, как повстречал тигра. Мальчик поклонился ему.

– Почтенный тигр, – вежливо приветствовал мальчик тигра, – сейчас наступает полдень, солнце печет очень жарко, не хочешь ли ты пойти со мною искупаться?

Тигр тяжело дышал, разинув пасть и высунув язык. Он зевнул, медленно потянулся и некоторое время пристально смотрел на Куая. Маленький беззащитный мальчик с голым, как камень на дне ручья, телом не вызывал у него опасений.

– Как тебя зовут? – спросил тигр.

– Наши люди называют меня Куай. У меня нет ни отца, ни матери, я совсем одинок. Пойдем со мною купаться!

Тигр кивнул головой, и они пошли с Куаем к ручью. На берегу Куай увидел большую змею, она лежала на самом солнцепеке, и ее влажная, пестрая чешуя блестела и переливалась в солнечных лучах. Куай остановился и смотрел, не спуская глаз, на змею.

– Эй, Куай, не имеющий ни отца, ни матери, – спросил изумленный тигр, – что ты там так пристально разглядываешь?

– Вот видишь этот пояс, – ответил Куай, указывая на змею, – он принадлежит Тюа Лангу, и я должен сторожить его.

– Дай мне его примерить, – попросил тигр.

– Нет, нельзя. Тюа Ланг изобьет меня, если узнает.

– Если ты не дашь мне надеть этот пояс, я сейчас же съем тебя.

– Но тогда разреши мне отойти подальше, чтобы Тюа Ланг не заметил меня, а когда я уйду, надевай его.

– Ладно, – фыркнул тигр.

Куай отбежал подальше, а тигр подошел к змее, взял ее за голову, любуясь переливчатой чешуей, и начал было надевать ее вместо пояса, как вдруг змея, разозлившись, ужалила его. Тигр заревел от боли, от этого рева затрепетали листья в лесу и эхо отдалось в горах. Тигр бросился наутек, а змея поползла за ним вдогонку, злобно шипя.

В то время как тигр спасался от змеи, Куай шагал к деревне. Тигр удрал, наконец, от злой змеи и пошел отыскивать Куая, чтобы рассчитаться с ним. Когда тигр догнал мальчика, он заявил, что сейчас проглотит его и так отомстит за свои несчастья. Но Куай, спокойно глядя на тигра, сказал:

– Перестань шуметь, а то я не услышу барабана Тюа Ланга.

Говоря это, Куай указал на большое шмелиное гнездо, спрятанное в дупле огромной пальмы. Тигру, едва он услышал о барабане, очень захотелось посмотреть на него и поиграть на нем.

– Я боюсь, – предупредил Куай, – как бы не повторилось то, что случилось с поясом Тюа Ланга. Я не хотел тебе давать его, но ты все равно сделал по-своему, а потом грозился съесть меня. Ладно, стучи в барабан, но если Тюа Ланг услышит, он убьет нас.

Тигр раздраженно проговорил:

– Эй ты, Куай, не имеющий ни отца, ни матери, если ты не дашь мне стукнуть в барабан, я сейчас же съем тебя.

– Хорошо, но тогда дай мне отойти подальше, чтобы Тюа Ланг не заметил меня, если подойдет. А когда я удалюсь, ты можешь бить в него сколько угодно.

Едва Куай скрылся за деревьями, как тигр, тяжело дыша от нетерпения, поднял лапу и ударил по шмелиному гнезду. Рой разъяренных шмелей поднялся из дупла. Они облепили тигра со всех сторон и начали немилосердно его жалить. От боли у тигра потемнело в глазах, он зарычал так громко, что листья в лесу затрепетали и эхо отдалось в горах. Зверь бросился наутек, воя от боли, а шмели гнались за ним и жалили в толстую шкуру.

Пока тигр убегал от шмелей, солнце начало склоняться к закату. Куай дошел до двух высоких бамбуков, что росли совсем близко от деревни. От дуновения ветра стволы бамбуков терлись друг о друга, и от этого возникали звуки, напоминавшие пение рожка. Куай взобрался на один из бамбуков и стал поджидать тигра. «Я уж постараюсь, – думал мальчик, – чтобы на этот раз тигр не ушел от меня».

Тигр, который бежал следом за Куаем, очень разозлился, увидев его сидящим на стволе бамбука, и захотел тут же разорвать на части. Но Куай спокойно сказал:

– Тише, тише! Я забрался сюда, чтобы послушать, как бог играет на рожке, а ты мне мешаешь.

Тигр остановился, поднял голову и прислушался. Нежные звуки, как песня чудесной птицы, ласкали слух, наполняя сладостью и душу и тело. Тигр не выдержал и закричал:

– Эй, Куай, не имеющий ни отца, ни матери, спускайся вниз, я хочу взобраться на твое место, чтобы лучше расслышать, как бог играет на своем рожке.

– Ладно, мне не жалко, – ответил Куай, – но я боюсь, как бы не повторилась история с барабаном и ты снова не захотел бы растерзать меня.

В это время налетел новый порыв ветра, и стволы бамбука зазвучали еще пленительней. Тигр закричал, дрожа от нетерпения:

– Слушай, Куай, если ты сейчас же не уступишь мне место, я съем тебя!

– Хорошо, – сказал Куай, – залезай на этот бамбук. но если опять что-нибудь случится, пеняй на себя.

Тигр не обратил внимания на слова мальчика и, как только Куай спустился вниз, стал быстро взбираться по толстому бамбуковому стволу. Вдруг подул сильный ветер, два громадных бамбука склонились друг к другу, и тигра с силой зажало между стволами. Он зарычал от боли.

– Ох, больно! Очень больно! Мальчик Куай, не имеющий ни отца, ни матери, освободи меня, иначе я тебя съем!

Куай стоял внизу и, хлопая в ладоши, смеялся. Вдруг он вспомнил, как договаривался с седобородым старцем в красной набедренной повязке, и тоже стал кричать, вторя тигру:

– Ох, больно! Ох, больно!

Жители деревни услышали рев тигра и крик Куая, схватили кто палку, кто копье, кто веревку и бросились бежать к бамбукам. Старик в красной набедренной повязке, поднявшись на дерево, накинул на тигра веревку. Связанного тигра положили на бамбуковые перекладины и понесли к Тюа Лангу. Седобородый старец выступил вперед и сказал богачу:

– Куай поймал тигра, мы только помогали ему, ты должен наградить его.

– Ладно, вы все можете расходиться, – ответил Тюа Ланг, – Куай поймал тигра, но этим он только загладил свою вину, ведь из-за него пропадали у меня свиньи. За что же я должен его награждать?

Крестьяне разошлись, печально понурив головы.

С этих пор все в деревне полюбили маленького Куая. Однако мальчик по-прежнему оставался у Тюа Ланга, и жизнь его с каждым днем становилась все труднее. Однажды пришел Куай к седобородому старцу в красной набедренной повязке и стал жаловаться;

– Тюа Ланг бьет меня, жена Тюа Ланга все время бранит, а дети Тюа Ланга делают мне пакости. Я поймал тигра, больше у Тюа Ланга не пропадают свиньи, но разве он отблагодарил меня? Мне стало даже хуже, чем было.

Старик обнял Куая так, что серебряные волны его бороды покрыли голову мальчика, и сказал:

– Куай, ты обязательно должен рассказать достопочтенным светилам Солнцу и Луне, как ты поймал тигра. Солнце и Луна наградят тебя и непременно накажут Тюа Ланга.

– Солнце и Луна всегда справедливы, – отвечал Куай. – Я должен рассказать им о том, как я поймал тигра. Уж они-то помогут мне в моей беде.

Решив во что бы то ни стало поведать о себе Солнцу и Луне, Куай взобрался на высокое дерево и стал смотреть в небо. Вдруг вихрем налетел ветер. Ветви дерева распрямились, как два огромных крыла, листья на них зашелестели. Потом дерево плавно отделилось от земли и, поднявшись высоко в небо, стремительно понеслось по воздуху. Маленький Куай прижался к стволу, обхватив его руками, и с изумлением смотрел вниз. Но вот дерево оказалось в самой гуще белоснежных, как хлопок, облаков. Наклоняя свои зеленые крылья, оно пронеслось между огромными сверкающими звездами и опустилось перед гигантскими небесными воротами. Кованные из чистого золота, они ярко блестели, и верхушка их терялась среди разноцветных облаков. Куай вошел в ворота; все вокруг него сияло и переливалось, словно тысячи драгоценных камней; в глубине сверкал ослепительным блеском золотой дворец. Дул прохладный ароматный ветер. Куай почувствовал, наконец, приятное облегчение.

А звезды, заметив маленького голого мальчика, страшно удивились и, перебивая друг друга, стали обсуждать его наружность.

– Куда ты идешь, мальчик? – спросила, наконец, Куая одна звезда. – Или, может быть, ты заблудился у нас в небесном царстве?

– Почтенная звезда, – ответил Куай, – я поднялся на небо для того, чтобы рассказать Солнцу и Луне о том, как я поймал тигра. Не укажешь ли мне, где их можно найти?

Звезда засмеялась в ответ.

– Иди в Небесные сады. Солнце и Луна там, они ссорятся между собой вот уже несколько дней, и мы никак не можем помирить их. Может быть, тебе удастся примирить почтенных хозяев неба, иначе внизу, на земле, будет плохая погода и испортится урожай.

Куай отправился отыскивать Небесные сады. Вскоре он вступил в огромный парк. Ажурные листья изумительно красивых деревьев из алмазов, рубинов, изумрудов и слоновой кости приятно шелестели над головой. Стаи необыкновенных птиц с разноцветными яркими перьями перелетали с дерева на дерево или сидели на сверкающих ветках, с важностью поглядывая на голого маленького мальчика.

Куай спросил их:

– Птицы, не знаете ли вы, где сейчас Солнце и Луна?

Птица, с перьями, отливающими золотом, указала на красивый луг и сказала:

– Там найдешь ты их обоих, ссорящихся между собой.

Куай быстро побежал в ту сторону и вскоре увидел Солнце и Луну, которые сердито и злобно препирались друг с другом. Солнце было облачено в пурпурные одежды, одеяние же Луны было сделано из лиловой материи, но пылавшие гневом лица обоих светил были красны, как огонь. Куай, не решаясь подойти близко, спрятался за стволом дерева из драгоценных камней и прислушался к их словам. Солнце говорило:

– Мой свет и мое тепло очень полезны людям. Благодаря мне, например, они могут сушить обмолоченный рис.

Луна отвечала на это:

– А я говорю, что мой свет гораздо более полезен и для деревьев, и для трав, и для людей, и для животных. Без меня никто не может прожить. Мой свет нужнее твоего.

И оба светила принялись ожесточенно спорить. Куай не мог больше прятаться, он выбежал из-за дерева и, сложив руки, поклонился Солнцу и Луне. Потом мальчик сказал:

– Люди на земле благодарны вам обоим. Очень хорошо, когда стоит ясный день или звездная ночь, хороши дожди и солнечный свет, тепло и прохлада. Жители моей деревни, надеясь на вашу помощь, бросают зерна в землю и готовятся собрать урожай. О светила, вы должны примириться и быть дружными, как братья, тогда в домах у людей будет меньше горя и нужды.

Солнце и Луна нашли очень разумными слова Куая и перестали ссориться. Но через день Луна, снова терзаемая завистью, начала светить ночью с такой силой, что от жары пожелтели листья на деревьях, осыпались лепестки цветов, а травы и зерно на полях стали засыхать.

Куай, рассердившись, подошел к Солнцу и Луне, препиравшимся ещё пуще прежнего, и, взяв их за руки, развел в разные стороны, потому что, кроме собственных слов, они ничего не хотели слушать.

– Солнце занято своим делом, а Луна – своим, – сказал мальчик, – зачем же Луна завидует Солнцу, а людям из-за этого приходится терпеть лишения?

Луна ответила с раздражением:

– Люди почитают Солнце больше, чем меня, и я хочу унизить Солнце. Не твое это дело – поучать меня!

И, задрожав от злобы, Луна стала посылать на землю лучи еще горячей. Трава и деревья, цветы и рис – все засохло на земле. В ручьях не осталось ни капли воды. Куай, потеряв терпенье, закричал:

– Солнце должно слать на землю тепло, но что за безрассудная мысль у Луны – превзойти Солнце! Солнце делает то, что ему положено, почему же Луна все время злится и устраивает беспорядки! Нужно подумать и о людях, которые страдают из-за вас!

– Ах ты, маленький голый озорник, – набросилась Луна на Куая, – что это ты вздумал совать свой нос в дела Луны и Солнца! Пошел отсюда прочь!

И от злости Луна стала палить еще нещадней. Крики возмущения, слезы и стоны людей слились в один могучий звук и, как рокот морской волны, поднялись до самого неба. Куаю даже показалось, что он расслышал голос седовласого старика, упрекавшего Луну. Мальчик лежал в тени волшебного персикового дерева и, подперев руками лоб, думал, как помочь людям. Но вот Куай вскочил и побежал на лужайку.

– Почтенные светила, – запыхавшись, проговорил он, – вы все время ссоритесь между собой и, наверное, очень устали. Не хотите ли пойти прогуляться, чтобы немного отдохнуть и рассеяться? Если хотите, пойдемте к морю.

Солнце и Луна с радостью согласились. Следуя за Куаем, они подошли к берегу, покрытому золотым песком. Спокойно плескалось ярко-синее море. При виде его Солнце и Луна очень обрадовались. Куай в это время немного отстал, нагнулся и набрал полную пригоршню песка. Потом, воспользовавшись тем, что Солнце и Луна были заняты созерцанием морских волн, мальчик незаметно прокрался вперед и бросил песок прямо в лицо Луне. И лик Луны, до этого красный, как яркое пламя, начал постепенно светлеть и снова сделался спокойным и ласковым; жар, который исходил от Луны, также ослабел. Ночь снова стала прохладной. После этого Куай выбежал из небесных ворот, взобрался на ожидавшее его дерево и полетел обратно на землю. Он добрался до деревни, и первым, кого встретил, был седобородый старец в красной набедренной повязке.

– Ну что, рассказал ты Солнцу и Луне о том, как поймал тигра? – спросил старец Куая.

– Нет, не успел, Солнце и Луна все время только ссорились между собой.

И Куай рассказал, как из-за вражды Солнца и Луны чуть было не сгорело все на земле, как он бросил песок в лик Луны, чтобы умерить пыл упрямого светила. Выслушав Куая, старик засмеялся и, посадив мальчика себе на спину, вернулся с ним в деревню. Потом старик собрал всех крестьян и сказал им:

– Знайте все, что Куай спас нас от смерти. Солнце обжигало нас днем, а Луна ночью. Деревьям и травам, животным и людям – всему грозила гибель. Но Куай остудил свет Луны, теперь она снова стала холодной. Смотрите, растения оживают! И все это благодаря Куаю, это он погасил гнев Луны!

Спустилась ночь, а Куай – у него не было своего угла – вместе с седовласым старцем в красной набедренной повязке устроились на ночлег у ручья. Ночью на мир струилось прохладное сияние Луны, которая отражалась в журчащей воде, и мальчик удовлетворенно улыбался во сне.

А на следующий день Куай вернулся в дом хозяина. Тюа Ланг избил мальчика, жена Тюа Ланга долго бранила его за то, что он так надолго отлучался из дому. Однако, узнав, что Куай побывал на небе и даже утихомирил Луну, Тюа Ланг испугался. «Этот мальчишка, – размышлял он, – поймал тигра, он не побоялся даже Луны. Глядишь, придет день и он отберет у меня мои поля. Нужно дать ему такое поручение, которое он не сможет выполнить и погибнет».

Тюа Ланг слышал от людей, что в джунглях, там, где лианы сплетаются в непроходимую чащу, живет необычайно злой слон. Как только слон заметит человека, он тотчас же бросается на него и, обвив хоботом, поднимает и со страшной силой бросает на землю. Человек, конечно, тут же погибает. И Тюа Ланг решил немедленно исполнить свое намерение и послал Куая в лес, приказав ему нарвать лиан для постройки хижины, при этом он не позволил мальчику взять с собой даже палку.

Куай отправился в джунгли, между деревьями только мелькала его обнаженная фигурка. Не успел Куай сорвать несколько лиан, как появился злой слон. Мальчик очень испугался, но не решился бежать, так как знал, что убегать от слона опасно: он настигает жертву и убивает. Куай стоял и ждал.

– Эй, Куай, не имеющий ни отца, ни матери, зачем ты пришел в джунгли и почему стоишь здесь? – спросил слон.

– Я пришел, чтобы нарвать лиан, – ответил Куай.

– Но для чего тебе нужны лианы?

– Для того, чтобы связать себя, – сказал Куай.

Слон удивленно раскрыл свои маленькие глазки, от изумления даже хобот его стал короче, а клыки поднялись кверху.

– Но для чего ты собираешься связать себя, о Куай, не имеющий ни отца, ни матери?

Куай ответил ему:

– Скоро начнется ужасное землетрясение, небо упадет на землю, огонь сожжет все дотла, останется в живых только тот, кто успеет связать себя.

Услыхав это, слон пришел в ужас, все четыре ноги его задрожали от страха.

– Тогда свяжи и меня, – запинаясь, попросил он.

Покачав головой, Куай ответил:

– Ты такой большой, а я совсем маленький, как я смогу нарвать столько лиан, чтобы связать тебя?

– Я тоже буду помогать тебе, только обещай связать меня!

Слон вытянул хобот во всю длину и стал срывать лианы огромными охапками, так что через минуту их была уже целая куча.

– О Куай, теперь свяжи меня, я боюсь, что сейчас начнется землетрясение, небо упадет на землю, и огонь сожжет все дотла. Свяжи же меня, я очень хочу остаться в живых.

Куай нарочно сделал вид, что он раздумывает, стоит ли браться за это дело. Слон пришел в ярость от нетерпения и, коснувшись мальчика хоботом, закричал, злобно сощурив глаза:

– Эй, Куай, не имеющий ни отца, ни матери, сейчас же связывай меня, иначе я тебя убью!

Куай сплел лианы в толстую веревку и крепко привязал слона к стволу огромного дерева, который не смогли бы обхватить и десять человек.

– Теперь попробуй вырваться, я должен увидеть, крепко ли ты связан. Ведь если ты привязан плохо, то навряд ли тебе удасться уцелеть, когда небо будет падать на землю и начнется ужасный пожар.

Слон взревел, рванулся и разорвал свои путы. Тогда он в испуге закричал:

– О Куай, свяжи меня еще раз и покрепче, я должен спастись от ужасного бедствия!

Куай снова связал слона, сделав веревки еще прочнее, и, когда слон еще раз попытался вырваться, ни одна из них не порвалась. Тогда Куай сказал:

– Не будет никакого землетрясения, и небо тоже не упадет на землю. Я нарочно связал тебя, чтобы убить, слышишь, слон? Я убью тебя за то, что ты был злобен и жесток и причинил людям много зла.

При этих словах слон страшно перепугался и из глаз его покатились слезы. Он заревел, и рев его звучал как раскаты грома, но, как он ни метался, как ни пытался вырваться, веревки крепко держали его. Тогда Куай отломил острый побег бамбука и, пронзив им слона, не торопясь направился в деревню.

Тюа Ланг услыхал рев слона, звучавший как раскаты грома, и с радостью подумал, что свирепый слон уже убил Куая. Вся семья Тюа Ланга радовалась, что удалось, наконец, избавиться от мальчика, как вдруг на пороге появился Куай. Тюа Ланг онемел от изумления, но, придя в себя, закричал:

– Где лианы?

Куай не успел сказать ни слова, как Тюа Ланг схватил палку и избил мальчика. С бранью набросилась на него и жена Тюа Ланга. Она назвала его дармоедом и бездельником и не дала ни зернышка риса, хотя Куай был очень голоден. Негодные дети Тюа Ланга, увидев, что Куай прилег отдохнуть в тени, стали бросать в него камнями, а когда Куай проснулся от ударов и заплакал, они весело рассмеялись. Оставшись один, Куай печально опустил голову на колени, не зная, что же будет дальше.

На следующее утро хозяин подозвал к себе Куая. Лицо его было нахмурено, брови, похожие на две большие черные метелки, сошлись у переносицы. Хозяин схватил копье и замахнулся, нацеливаясь в живот Куаю.

– Жалкий мальчишка, не имеющий ни отца, ни матери, – закричал Тюа Ланг, – ступай в джунгли и принеси мне много лиан! Иди сейчас же, не то я убью тебя!

Куай снова пошел в джунгли, а Тюа Ланг подумал, что на этот раз Куаю ни за что не вернуться обратно живым. Куай пошел на то самое место, где вчера убил слона. Слон все еще был привязан к дереву, огромный ствол которого не смогли бы обхватить и десять человек. В ране слона, нанесенной вчера Куаем, копошилась стая черных ворон. Они пробрались в огромный живот слона и поедали его внутренности. Куай спрятался в кустарнике и ждал, пока все вороны заберутся в слоновье брюхо. Когда скрылась последняя ворона, Куай подскочил к телу слона и пальмовым листом прикрыл рану в толстой слоновой коже. Потом острым побегом бамбука разрезал крепкие лианы, обвивавшие толстое тело. Вслед за этим Куай взобрался на спину слона и длинной веткой ударил по его брюху. Вороны, сидевшие внутри, перепугались и с громким криком «куа-куа» захлопали крыльями, пытаясь вырваться на свободу. Но так как вылететь было невозможно, тело слона силой тысячи вороньих крыльев поднялось на воздух. Слон мчался, как птица. Куай, сидя на его спине, беззаботно смеялся, подгоняя ворон ударами. Слон поднимался все выше и выше. Вот они вылетели из джунглей, пролетели через ручей и помчались над деревней. Вся деревня выбежала из домов, с удивлением наблюдая за летящим слоном. Велико было удивление крестьян, когда они разглядели на спине его маленького Куая. Старик с седой бородой и в красной набедренной повязке радостно замахал Куаю рукой. Куай в ответ помахивал им веткой, а потом сильно ударил ею по животу слона, и слон под восторженные крики всей деревни взмыл еще выше. Летящего слона окружали стаи птиц, они опускались на его спину, садились на голову и плечи Куая и пели чудесные песни. Куай размахивал веткой и пел вместе с птицами. Так облетел он весь свет, горы и леса, реки и моря и потом вернулся обратно в свою деревню. Мальчик опустился на слоне прямо посреди двора Тюа Ланга. Хозяин уже слышал от крестьян, что Куай прилетел на спине слона, и не знал, верить или не верить этому чуду, как вдруг увидел на своем дворе Куая верхом на слоне. Тюа Ланг быстро выбежал во двор. Жена Тюа Ланга выбежала за ним следом с радостными криками. И дети Тюа Ланга тоже, шумя и смеясь, высыпали во двор и обступили необыкновенного слона, на спине которого сидел маленький Куай, голый, как камень на дне ручья. Спина слона вздымалась выше крыши, а его огромный живот занял чуть ли не половину двора.

– Достопочтенный и любимый Куай, – начал Тюа Ланг, – это я послал тебя в джунгли за лианами, и поэтому ты смог поймать чудесного слона.

А дети Тюа Ланга кричали Куаю:

– Прекрасный братец Куай! Добрый братец Куай! Спустись сюда и поиграй с нами!

Жена Тюа Ланга, ласково улыбаясь, говорила мальчику:

– Спустись вниз, Куай, я дам тебе новую чудесную шляпу. Она предохранит тебя от зноя.

Но Куай продолжал сидеть неподвижно на спине слона, и душа его наполнялась ненавистью к лицемерному Тюа Лангу и ко всей его семье. Мальчик только улыбался.

– О Куай, над чем ты смеешься? – спросил его хозяин. – Милый Куай, можно ли мне тоже полетать на чудесном слоне?

– Пожалуйста, попробуй, – кивнул Куай головой.

– А можно ли жене моей и твоим братцам и сестрицам тоже взобраться на спину слона?

– Можно, – разрешил Куай.

Тюа Ланг засмеялся от удовольствия, жена его тоже засмеялась, а дети заплясали от радости. Куай спрыгнул на землю и, протянув ветку, которую держал в руке, сказал Тюа Лангу:

– Тюа Ланг, возьми эту ветку, ударь ею слона по животу, и он поднимется в воздух. Чем сильнее ты будешь бить, тем выше будет подниматься слон. Только смотри все время вниз, ты увидишь много чудес: прекрасные леса, красивые горы, сверкающие реки, и самое прекрасное на свете – море.

Тюа Ланг, выпучив от удивления глаза, спросил:

– Неужели можно будет лететь и над морем?

Куай кивнул головой.

– Море огромно, в его прекрасной ярко-синей дали с шумом вздымаются волны, – проговорил Куай.

Тюа Ланг засмеялся от удовольствия, и жена его тоже засмеялась, а дети прыгали со всех сторон, пытаясь взобраться на слона. Куай продолжал:

– Чем дальше ты будешь лететь над морем, тем оно будет прекрасней. Но помни, когда ты будешь над морем, ты должен будешь оторвать лист от раны на теле слона, чтобы слон мог спуститься и напиться воды. Иначе он не сможет лететь дальше, когда же он напьется, ты снова полетишь, куда захочешь.

Тюа Ланг погладил Куая по голове и сказал:

– Очень хорошо, очень хорошо. Так я и сделаю.

Затем Тюа Ланг, которому не терпелось подняться в небо, помог своей жене взобраться на спину слона, втащил туда своих детей, взял в руки ветку, которую дал ему Куай, и ударил ею слона по животу. Вороны перепугались, закричали «куа-куа» и замахали крыльями, слон сразу же поднялся в воздух и полетел над землей. Тюа Ланг даже захохотал от удовольствия, и жена его тоже хохотала во все горло, а дети Тюа Ланга хлопали в ладоши и смеялись. Тюа Ланг ударил сильнее, и слон, поднявшись еще выше, понесся по голубым просторам. Тюа Ланг глядел вниз на землю, под ним проплывали дремучие джунгли, высокие горы, полноводные реки. Жена Тюа Ланга беспрестанно показывала пальцами то на то, то на другое и смеялась от удовольствия.

– А море еще прекрасней, – говорил ей Тюа Ланг.

Он подхлестнул слона, и они помчались еще быстрее.

И вот внизу раскинулось бескрайнее ярко-синее море, по нему бежали волны, украшенные серебристой каймой пены. Тюа Ланг пришел в восторг при виде моря, а жена его, не переставая указывать на все пальцами, смеялась громче прежнего. Они пролетали над самой серединой моря, как вдруг Тюа Ланг вспомнил о том, что он должен сорвать лист с тела слона, чтобы слон смог опуститься и напиться воды. Тюа Ланг наклонился, открыл рану в брюхе слона, и вороны тотчас же стали одна за другой вылетать наружу, громко крича «куа-куа». Их было так много, что они черной тучей закрыли море и небо. Тюа Ланг не понимал, что все это значит, но потом он вдруг увидел, что огромный раздутый живот слона стал уменьшаться и слон не летит, как раньше, а камнем падает вниз. Жена Тюа Ланга жалобно заплакала, а сам он едва успел крикнуть:

– Эй, Куай! Спаси меня скорее, я погибаю! – как слон упал в море вместе с Тюа Лангом, его женой и детьми, и все они погибли в морской пучине. Над водой с криками «куа-куа» кружились стаи ворон. Волна, подняв к небу свой гребень с серебряной пеной, сказала:

– Тюа Ланг уже лежит мертвый на дне моря!

А Куай в это время вместе с седовласым старцем в красной набедренной повязке и всеми крестьянами стоял на берегу моря. Весть о смерти Тюа Ланга, принесенная волной, всех очень обрадовала. Старец в красной набедренной повязке взял Куая за руку, и они пошли в деревню.

– Теперь Куай вернется в деревню свободный и счастливый, как все его односельчане, – проговорил старец.

Потом седовласый старец завел песню о подвигах Куая, он пел о том, как Куай обманул тигра, связал злого слона, утихомирил Луну и утопил жадного Тюа Ланга. Старик поднял Куая и посадил на плечи, а все шли за ними, весело танцуя и распевая песни, как в день большого праздника.

Обсудить]]>
<![CDATA[Еврей в терновнике (Братья Гримм)]]> https://ru.derevo-kazok.org/page/evrej-v-ternovnike-bratja-grimm https://ru.derevo-kazok.org/page/evrej-v-ternovnike-bratja-grimm Sun, 23 Feb 2020 02:00:00 +0200 Еврей в терновнике (Братья Гримм)

Жил однажды на белом свете богач, и у того богача был слуга, который служил ревностно и честно, вставал каждое утро раньше всех и позже всех ложился вечером, и где была тяжелая работа, другим не по силам, там он всегда первый за нее принимался. При этом он ни на что не жаловался, был всегда доволен и всегда весел.

Когда окончился год его службы, господин его не дал ему никакого жалованья, подумав: «Этак-то лучше, и я на этом сохраню кое-что, и он от меня не уйдет, а останется у меня на службе».

Слуга не сказал ему ни слова, и во второй год исполнял ту же работу, что и в первый. И даже тогда, когда и за второй год он не получил никакого жалованья, примирился с этим и остался по-прежнему на службе.

По прошествии и третьего года господин спохватился, стал рыться в кармане, однако ничего из кармана не вынул. Тогда наконец слуга заговорил: «Я, сударь, честно служил вам три года сряду, а потому будьте так добры, дайте мне то, что мне следует получить по праву; мне бы хотелось от вас уйти и повидать свет белый». А скряга и отвечал ему: «Да, милый мой слуга, ты мне служил прекрасно и должен быть за это вознагражден надлежащим образом». Сунул он руку опять в карман и геллер за геллером отсчитал ему три монетки… «Вот тебе за каждый год по геллеру  – это большая и щедрая плата, какую ты мог бы получить лишь у очень немногих господ».

Добряк-слуга немного смыслил в деньгах, спрятал свой капитал в карман и подумал: «Ну, теперь у меня полнешенек карман денег – так о чем мне и тужить? Да не к чему и затруднять себя тяжелою работою!»

И пошел путем-дорогою по горам, по долам, весело припевая и припрыгивая на ходу.

Вот и случилось, что в то время, когда проходил он мимо чащи кустов, вышел к нему оттуда маленький человечек и спросил: «Куда путь держишь, веселая голова? Вижу я, что ты ничем особенно не озабочен». – «А о чем же мне и печалиться? – отвечал парень. – Карман у меня полнешенек  – в нем бренчит у меня жалованье, полученное за три года службы». – «А велика ли вся твоя казна?» – спросил человечек. «Велика ли? А целых три геллера звонкой монетой!» – «Послушай, – сказал человечек, – я бедный, нуждающийся человек, подари мне свои три геллера: я уж ни на какую работу не пригоден, а ты еще молод и легко можешь заработать свой хлеб».

Парень был добросердечный и притом почувствовал жалость к человечку; подал ему свои три монеты и сказал: «Прими Христову милостыньку, а я без хлеба не останусь». Тогда сказал человечек: «Видя твое доброе сердце, я разрешаю тебе высказать три желания – на каждый геллер по желанию  – и все они будут исполнены!» – «Ага! – сказал парень. – Ты, видно, из тех, которые любят пыль в глаза пускать! Ну, да если уж на то пошло, то я прежде всего желаю получить такое ружье, которое бы постоянно попадало в намеченную цель; а во-вторых, желаю получить такую скрипку, на которой, чуть заиграю, так чтобы все кругом заплясало; а в-третьих, если к кому обращусь с просьбою, так чтобы мне в ней отказу не было». – «Все это я тебе даю», – сказал человечек, сунул руку в куст – и поди ж ты! – достал оттуда, словно по заказу, и ружье, и скрипку.

Отдавая и то и другое парню, он сказал: «Если ты кого попросишь о чем, то ни один человек на свете тебе не откажет». «Вот у меня и есть все, чего душа желает!» – сказал сам себе парень.

Вскоре после того повстречался ему на пути еврей с длинной козлиной бородкой; он стоял и прислушивался к пению птички, сидевшей очень высоко, на самой вершине дерева. «Истинное чудо! – воскликнул он наконец.  – У такой маленькой твари и такой голосище! Эх, кабы она была моею! Жаль, что ей никто не может на хвост соли насыпать!» – «Коли только за этим дело стало, – сказал парень, – так птицу мы оттуда сейчас спустим!» Приложился он и так ловко попал, что птица упала с дерева в терновник. «Слушай, плутяга, – сказал парень еврею, – вынимай оттуда свою птицу». – «Ну что же, я подберу свою птицу, коли уж вы в нее попали!» – сказал еврей, лег на землю и давай продираться внутрь тернового куста.

Когда он залез в самую середину кустарника, вздумалось парню подшутить – взялся он за скрипку и давай на ней наигрывать. Тотчас же начал и еврей поднимать ноги вверх и подскакивать, и чем более парень пилил на своей скрипке, тем шибче тот приплясывал. Но шипы терновника изодрали его ветхое платьишко, растеребили его козлиную бороденку и перецарапали ему все тело. «Да что же это за музыка! – крикнул, наконец, еврей. – Что за музыка! Пусть господин перестанет играть, я вовсе не хочу плясать!» Но парень не очень его слушал и думал про себя: «Ты довольно людей дурачил – пусть-ка теперь тебя терновник поцарапает!» – и продолжал наигрывать, а еврей все выше и выше подскакивал, и лохмотья его одежды то и дело оставались на иглах терновника.

«Ай, вей! – взмолился он. – Лучше уж я дам господину, что он желает – дам целый кошелек с золотом, лишь бы он играть перестал!» – «О! Если ты такой щедрый, – сказал парень, – то я, пожалуй, и прекращу мою музыку; однако же должен тебя похвалить – ты под мою музыку отлично пляшешь!» Затем получил он от еврея кошелек и пошел своей дорогой.

Еврей же остался на том же месте и все смотрел вслед парню, пока тот совсем у него не скрылся из глаз; а тогда и начал кричать, что есть мочи: «Ах, ты, музыкант грошовый! Ах ты, скрипач из пивной! Погоди ужо: дай мне с тобой глаз на глаз встретиться! Так тебя пугну, что во все лопатки бежать от меня пустишься!» – и кричал, и ругался, сколько мог.

А когда он этою бранью немного пооблегчил себе душу, то побежал в город к судье. «Господин судья, – ай, вей! – извольте посмотреть, как на большой дороге какой-то злодей меня ограбил и что со мною сделал! Камень, и тот должен был бы надо мною сжалиться! Извольте видеть: платье все в клочья изорвано! Тело исколото и исцарапано! И весь достаточек мой, вместе с кошельком, у меня отнят! А в кошельке-то все червонцы, один другого лучше! Ради Бога, прикажите злодея в тюрьму засадить!»

Судья спросил: «Да кто же он был? Солдат, что ли, что тебя так саблей отделал?» – «Ни-ни! – сказал еврей. – Шпаги обнаженной при нем не было, только ружье за спиной да скрипка под бородою; этого злодея не мудрено узнать!»

Выслал судья свою команду, и его посланные легко отыскали парня, который преспокойно шел своею дорогой; да у него же и кошель с золотом нашли.

Призванный в суд, он сказал: «Я к еврею не прикасался и денег у него не брал, он сам по доброй воле мне деньги предложил, лишь бы только я перестал играть на скрипке, потому что он не мог выносить моей музыки». – «Никогда! Как можно! – закричал еврей. – Все-то он лжет, как мух ловит!»

Но судья и без того парню не поверил и сказал: «Плохое ты нашел себе оправдание – не может быть, чтобы еврей тебе по доброй воле деньги дал!» И присудил добродушного парня за грабеж на большой дороге к повешению.

Когда его повели на казнь, еврей не вытерпел, закричал ему: «А, живодер! А, собачий музыкант! Теперь небось получишь заслуженную награду!»

А парень преспокойно поднялся с палачом по лестнице на виселицу, и обернувшись на последней ступеньке ее, сказал судье: «Дозвольте мне обратиться к вам перед смертью с некоторою просьбою!» – «Ладно,  – сказал судья, – дозволяю; не проси только о помиловании». – «Нет, прошу не о помиловании, – отвечал парень, – а о том, чтобы мне напоследок дозволено было еще раз сыграть на моей скрипке».

Еврей закричал благим матом: «Ради Бога, не дозволяйте ему!» Но судья сказал: «Почему бы мне ему этого не дозволить? Пусть потешится перед смертью, а затем – ив петлю». Но он и не мог отказать ему вследствие особого дара, который был дан парню человечком… Еврей же стал кричать: «Ай, вей! Ай, вей! Вяжите, вяжите меня покрепче!»

Тогда добродушный парень снял свою скрипку с шеи, настроил ее, и чуть только первый раз провел по ней, все стали шаркать ногами и раскачиваться – и судья, и писцы его, и судейские, и даже веревка выпала из рук того, кто собирался скрутить еврея. При втором ударе смычка все подняли ноги, а палач выпустил добродушного парня из рук и приготовился к пляске… При третьем ударе все подпрыгнули на месте и принялись танцевать – и судья с евреем впереди всех, и выплясывали лучше всех.

Вскоре и все кругом заплясало, все, что сбежалось на базарную площадь из любопытства, – старые и малые, толстяки и худощавые; даже собаки, и те стали на задние лапы и стали прыгать вместе со всеми. И чем долее играл он, тем выше прыгали плясуны, так что даже головами стали друг с другом стукаться, и напоследок все подняли жалобный вой.

Наконец судья, совсем выбившись из сил, закричал парню: «Дарю тебе жизнь, только перестань же играть!»

Добродушный парень внял его голосу, отложил скрипку в сторону, опять повесил ее себе на шею и сошел с лестницы. Тогда подошел он к еврею, который лежал врастяжку на земле, не будучи в силах перевести дыхание, и сказал ему: «Негодяй! Теперь сознайся, откуда у тебя деньги – не то сниму скрипку и опять стану на ней играть». – «Украл я, украл деньги!  – закричал еврей в отчаянии. – А ты честно их заработал».

Услышав это, судья приказал вести еврея на виселицу и повесить, как вора.

Обсудить]]>
<![CDATA[Бедняк и богач (Братья Гримм)]]> https://ru.derevo-kazok.org/page/bednjak-i-bogach-bratja-grimm https://ru.derevo-kazok.org/page/bednjak-i-bogach-bratja-grimm Fri, 14 Jun 2019 02:00:00 +0200 Бедняк и богач (Братья Гримм)

Давным-давно это было – в то время, когда еще сам Господь на земле среди людей странствовал. Случилось, что однажды вечером почувствовал Господь усталость, и ночь застала его на дороге, прежде чем он успел дойти до гостиницы. И вот увидал он перед собою при дороге два дома, один против другого; один – большой и красивый, а другой – маленький и бедный; большой принадлежал богачу, а маленький – бедняку.

Вот и подумал Господь: «Богатому мое посещение не в тягость будет – у него и переночую».

Богач, услышав стук в дверь, отворил окошко и спросил незнакомца, что ему нужно. Господь отвечал: «Прошу о ночлеге».

Оглядел богач странника от головы до пяток, и так как платье на Господе было плохое и по внешности не походил он на человека, имеющего много денег в кармане, то хозяин отрицательно покачал головою и сказал: «Не могу тебя впустить в свой дом, все помещения моего дома переполнены кореньями и семенами, и если бы я должен был принимать у себя каждого, кто постучит у моей двери, то мне самому пришлось бы взять нищенский посох в руки. Поищи себе приюта в другом месте».

Захлопнул богач окно и оставил Господа на дороге, у дверей дома своего.

Тогда Господь отвернулся от него и перешел через дорогу к маленькому дому.

Чуть только он постучался, как уж бедняк распахнул свою дверь и просил войти в его дом. «Останьтесь у меня переночевать, – сказал он, – на дворе уже темно, и сегодня вам нельзя идти далее».

Это Господу понравилось, и он вошел в дом бедняка. Жена бедняка протянула ему руку, приветствовала его, просила быть как дома и разделить с ними то немногое, что у них было и что они предлагали ему от искреннего сердца.

Затем она поставила картофель вариться на огонь и, пока он варился, стала доить свою козу, чтобы можно было гостя еще и молоком угостить.

Когда стол был накрыт. Господь сел за их трапезу и вкусил от их пищи, и эта бедная пища пришлась ему по вкусу, потому что он видел кругом себя довольные лица.

Когда бил окончен ужин и наступило время ложиться спать, жена отозвала мужа в сторону и сказала: «Муженек, ты нынче сделаешь себе постель на полу, а бедного странника положишь спать на нашу постель, чтобы он мог отдохнуть от целого дня ходьбы». – «Изволь, – отвечал муж, – я это предложу ему», – и пошел к Господу, и предложил ему лечь в их постель и отдохнуть надлежащим образом.

Господь не хотел отнимать постель у стариков, но они от него не отставали с просьбами до тех пор, пока он не согласился и не лег в их постель; а себе они устроили постель на полу.

На следующее утро они уже до света поднялись и приготовили гостю завтрак, как могли и умели.

Когда же солнце заронило свой луч в хижину стариков через оконце и Господь поднялся от сна, он еще раз поел с ними и затем собрался в путь.

Уже стоя на пороге, обернулся он к своим хозяевам и сказал: «Так как вы выказали себя богобоязненными и сострадающими, то я разрешаю вам высказать три желания – и все три исполню».

Тогда старик сказал: «Чего же нам желать более, как не вечного блаженства и чтобы мы оба в течение всей нашей жизни были здоровы и постоянно имели хлеб наш насущный; а третьего желания я и придумать не могу».

Господь сказал: «Разве ты не желал бы себе нового дома?» – «Отчего не пожелать? – сказал старик. – Если бы я мог еще и это получить, я был бы очень доволен».

Тогда Господь исполнил все их желания, обратил старенький дом их в новый, еще раз благословил их и пошел дальше.

Уж совсем рассвело, когда богач поднялся с постели. Сел он к окну и увидел против своего дома новый чистенький кирпичный дом на том месте, где прежде стояла старая хижина.

Удивился богач, призвал свою жену и сказал: «Скажи, пожалуйста, что это значит? Еще вчера вечером туг стояла старая, жалкая хижина, а теперь на ее месте чудесный новый дом. Сбегай туда да разузнай, как это случилось».

Жена богача пошла и обо всем расспросила бедняка; тот рассказал ей, как вчера вечером пришел к нему странник и попросился ночевать, а сегодня утром при прощании даровал им вечное блаженство, постоянное здоровье в этой жизни, постоянный насущный хлеб и сверх того взамен старой хижины дал им новый прекрасный дом.

Жена богача поспешила обратно к мужу и рассказала ему, как все случилось.

Муж и сказал жене: «Вот уж точно, бить бы меня следовало! Ну, кто же это мог знать! Ведь незнакомец-то прежде здесь был и у нас переночевать хотел, а я ему в ночлеге отказал!» – «Поспеши, – сказала жена богача, – садись на лошадь; авось еще нагонишь этого странника – пожалуй, он и тебе дарует исполнение трех желаний!»

Богач последовал доброму совету, погнался вслед за странником и успел нагнать Господа.

Он заговорил с Господом ласково и приветливо и просил Господа не сетовать на то, что он не тотчас его впустил в дом: ключ, мол, от входной двери затерялся куда-то, а тем временем гость и ушел… При этом он просил на обратном пути непременно завернуть в его дом. «Хорошо, – сказал Господь, – если буду возвращаться, то зайду».

Тогда богач спросил его, дозволено ли будет и ему так же высказать три желания, как и его соседу. Господь отвечал, что будет дозволено и ему, но что это будет нехорошо для него самого и лучше бы ему ничего не желать.

Богач сказал, что уж он выищет, чего себе пожелать на счастье, если только будет уверен в том, что его желание исполнится. «Поезжай домой, – сказал ему Господь, – и три желания твои будут исполнены».

Добился богач своего, поехал домой и стал придумывать, чего бы ему пожелать.

В то время как он был занят своими размышлениями, он распустил поводья коня, тот стал горячиться и настолько мешал течению мыслей богача, что он ничего сообразить не мог.

Он потрепал коня по шее и сказал: «Ну, ну, потише. Серый!» – а конь все свое да свое! Тогда богач рассердился на него и в досаде крикнул: «А чтобы тебе шею сломать!»

Едва произнес он эти слова, как упал с коня на землю и увидел, что конь лежит на земле мертвый и недвижимый… Так исполнилось его первое желание!

Но так как он от природы был жаден, то не хотел покинуть седла вместе с конем, срезал его, взвалил себе на спину и должен был с ним тащиться пешком. «Ну, у меня ведь два желания в запасе!» – подумал он и утешился этим.

Медленно плелся он по песку, а в полдень солнце горячо жгло его своими лучами, и на душе у него было неладно; притом седло давило ему спину и все в голову не приходило, чего бы ему пожелать следовало. «Вперед знаю, – подумал он, – что если бы я даже пожелал себе все царства и сокровища мира, так все же мне потом еще и еще что-нибудь пришло бы в голову; нет, уж коли желать, так уж так, чтобы потом больше ничего желать не осталось».

Иногда казалось ему, что вот-вот уж придумал он себе желание, а там опять начинало казаться, что его желание слишком ничтожно. Вдруг пришло ему в голову, что жене его теперь хорошо было сидеть дома в прохладной комнате, и самому туда же захотелось… Раздосадованный этими мыслями, он и сам не заметил, как пожелал: «Желал бы я, чтобы она там, у себя дома, на этом седле сидела да сойти с него не могла, чем мне его на своем хребте тащить».

Чуть только произнес он эти слова, седло исчезло с его спины, и он убедился в том, что и второе его желание было выполнено.

Тут-то и бросило его в жар, и он чуть не бегом побежал, чтобы поскорее очутиться одному в своей комнате и, усевшись на место, подумать хорошенько о чем-нибудь великом для своего последнего желания.

Но чуть только пришел к дому и отворил дверь, как увидел, что его жена сидит среди комнаты на седле и никак с него сойти не может, а потому кричит и плачет.

Он и сказал ей: «Посиди еще маленечко да повремени – я пожелаю тебе все богатства и сокровища мира!» – «Безмозглая башка! – крикнула ему жена и прибавила: – Куда мне все сокровища, когда я вот с седла сойти не могу! Ты пожелал мне, чтобы я на нем очутилась – пожелай же теперь, чтобы я с него сойти могла».

Волей-неволей пришлось ему пожелать, чтобы она сошла с седла; и так было исполнено и третье его желание!

И вот все три желания его привели только к досаде, утомлению, брани и к потере лошади; а бедняки между тем жили в довольстве смирненько и тихонько до самой их блаженной кончины.




== Читати українською мовою == Обсудить]]>