Чыонг Ти (вьетнамская сказка)


Чыонг Ти (вьетнамская сказка)

Эта история случилась в те далекие времена, когда луна была еще совсем молодой и умела мечтать, когда она не пропускала ни одного вечера, чтобы не полюбоваться собственным отражением в тихой глади вод. Она не переставая болтала тогда со знакомыми речками и ручейками, которые всегда охотно отвечали ей веселым смехом бесчисленных брызг.

Старики рассказывают, что в те времена страна их была чудесным цветущим краем. На его тучных полях в изобилии колосился золотистый рис, реки кишмя кишели рыбой, а леса и горы были полны всяких зверей. Всюду царили мир и покой, люди работали, наслаждаясь плодами своего труда, и бедных было совсем мало.

При этом старики добавляли, что страною в то время правил могущественный король, которого не столько боялись, сколько уважали.

У этого короля и его супруги-королевы была единственная дочь, красавица Ми Ныонг. Необыкновенная красота принцессы поражала всех, кому хоть раз выпало счастье увидеть ее. Особенно прекрасны были ее глаза – большие, как озера, темные, как зерна кофе, и блестящие, как ночные звезды. Радовалась ли, грустила ли Ми Ныонг, глаза ее сразу выражали волновавшие ее чувства, оставаясь чудесными, как сама молодость. Но чаще Ми Ныонг смеялась. И тогда ее звонкий, как серебро, смех был похож на струящийся прозрачный ручей, легко сбегающий с горных круч.

Ми Ныонг жила беззаботно и радовалась жизни, всем была довольна и горячо любила своих родителей. Король и королева гордились своей дочерью. Ее ослепительную красоту они сравнивали с красотой сказочных фей и не пропускали случая похвастаться дочерью перед людьми.

И вот Ми Ныонг исполнилось семнадцать лет. Мать королева посмотрела на нее и с гордостью, переполнявшей ее сердце, подумала: «Свет еще не видел девушки красивее, чем моя дочь!» И впрямь, Ми Ныснг в свои семнадцать лет была так прелестна, что трудно было сыскать в мире красавицу, равную ей. Ни у кого не было таких длинных и красивых волос, спадавших блестящими волнами на белые, как хлопок, плечи и лоб.

Ми Ныонг, в сопровождении своей служанки, любила бывать в королевском саду Тхыой Уйен и любоваться его бесчисленными диковинными цветами, испускающими тончайший, слегка пьянящий аромат. Тогда Ми Ныснг переполняло бесконечное счастье, и, присев на скамейку в своей любимой беседке, она ждала, когда выйдет луна. Девушка мечтательно смотрела на далекий лунный круг, на проплывающие облака, и ей хотелось подняться в небо и кружить над землей в нескончаемом танце. Но она оставалась на том же месте. Тогда она брала в руки свой любимый дан бао, ударяла по струнам и начинала тихо петь. Так она пела до тех пор, пока служанка не напоминала ей, что уже время сна. Ми Ныонг с сожалением прерывала пение и уходила в свои покои.

Но вот прекрасная Ми Ныонг стала меньше смеяться, все чаще посещала ее грусть. Неведомая тоска подступала вдруг к сердцу, сжимала его, причиняя острую боль. В такие минуты все вокруг казалось Ми Ныонг серым, как дождливый апрель, и чужим, как фальшивый звук дан бао. Ей страстно хотелось побывать там, где сна еще никогда не бывала: там, за далекими голубыми хребтами гор, там, за морем, плещущимся на востоке, за синим лесом, над которым всегда клубится туман… Ей хотелось увидеть людей, которые, как сна слышала, целые дни трудятся на своих зеленых полях, узнать их поближе, поговорить с ними, погладить по спине смирных и смешных буйволов… Но – увы! – Ми Ныонг знала, что все это неосуществимо, ибо король строго-настрого приказал не выпускать дочь за пределы сада и королевского дворца, следить за каждым ее шагом и оберегать ее. Даже тогда, когда у короля бывали приемы, принцессе запрещалось выходить из своей комнаты. Сквозь шторы сна видела одни лишь согнутые перед королем спины старых министров да стражу, застывшую у дверей тронного зала. Единственной ее утехой был пышный сад Тхыой Уйен с его причудливыми и яркими растениями, с бесчисленными певуньями птицами. Но и он вскоре наскучил ей. Она целые дни бродила по саду, под его высокой каменной стеной, стараясь представить себе жизнь за этими стенами, и не могла. И ей становилось еще тоскливее, и уже не раз в голову приходила мысль: «Нет! Мне хочется другой жизни!»

Однажды в сад Тхыой Уйен залетели маленькие хоанг-ани и со звонким криком закружили над ней. Девушка простерла к ним свои белоснежные руки и в отчаянии воскликнула:

– Как я завидую вам, птицы! Вы так много всего видели. Вы облетели все страны и все моря. А я все время здесь – в этом прекрасном и проклятом саду. И когда наступает вечер, мне становится невыносимо грустно. Возьмите меня с собой, хоанг-ани! Возьмите меня из этого сада Тхыой Уйен!

Но хоанг-ани только покружили над несчастной красавицей, пощебетали и улетели прочь.

* * *

Около королевского дворца протекала небольшая река. Ее течение было тихим, поэтому ветер, надувая паруса рыбачьих лодок, не мог поднять больших волн. Рыбаки из соседних селений с утра до вечера бороздили реку, заманивая в свои широкие сети ленивых рыб.

Из окна Ми Ныонг был виден изгиб реки. Принцесса подолгу смотрела на серебристо-синие воды, на бесшумно скользящие паруса. Однажды, когда Ми Ныонг было особенно грустно, она позвала свою мать – королеву и промолвила:

– Мама! Тебе не кажется, что эта река похожа на поток струящихся слез?

Но мать-королева ничего ей не ответила.

У реки жила одна бедная рыбацкая семья: старушка Чыонг и ее сын Чыонг Ти. Отец Чыонг Ти давно умер, и все заботы о сыне легли на плечи матери.

Чыонг Ти был некрасив лицом, но очень способен ко всякой работе. Когда ему исполнилось десять лет, он уже прекрасно играл на шао, поражая всех своим мастерством. Чыонг Ти очень любил свою мать и, как только подрос, стал помогать ей по хозяйству, а в тринадцать лет уже самостоятельно выходил на рыбную ловлю, забрасывая на середину реки тяжелые сети. Кончив работу, Чыонг Ти доставал свою шао, с которой никогда не расставался, и начинал играть. Играл он с упоением, сочиняя на ходу все новые и новые мелодии. Над рекой сгущались сумерки, и в этих сумерках плыли, переливаясь, чудесные звуки шао. Рыбаки бросали свою работу и слушали как зачарованные то звонкие и веселые, то грустные и протяжные песни Чыонг Ти. А он все играл и играл, и песни его летели над рекой, над рыбацкими селениями, над королевским садом Тхыой Уйен. Деревенские девушки встречали каждый звук шао с замиранием сердца, они тоже бросали свои занятия и погружались в сладостные мечты. О! Как прекрасна эта музыка! Как волнует она душу и молодого и старого…

Однажды лодка Чыонг Ти подплыла совсем близко к королевскому дворцу. Наступил вечер, и юноша, как обычно, заиграл на своей чудесной шао. Нежная мелодия проникла во дворец и долетела до слуха Ми Ныонг. Она в это время с грустью любовалась лучами заходящего солнца. Волшебные звуки наполнили сердце девушки восторгом, а на губах заиграла улыбка. До самой ночи просидела она, околдованная незнакомой и чудесной мелодией. И только когда звуки стали удаляться и постепенно затихли, Ми Ныонг легла в постель, но так и не смогла заснуть до самого утра.

С этого дня изменилась принцесса. Неведомые чувства тревожили ее душу, сладко сжимая сердце. Она вновь стала веселой и каждый вечер спешила в сад, боясь пропустить хоть один звук волшебной шао. Но однажды вечером она не услышала музыки. Наступил другой вечер, третий, а шао все молчала. Казалось, песни исчезли навсегда. Напрасно Ми Ныонг выбегала в сад Тхыой Уйен, напрасно просиживала в беседке до поздней ночи – чудесная музыка не возникала. И тогда она заболела. В королевском дворце поднялась суматоха, король и королева не отходили от дочери уже третий день. Но она не приходила в себя и только бредила, повторяя: «Где он? Где его музыка?»

А Чыонг Ти между тем и не подозревал, что его музыка пленила прекраснейшую из прекрасных. Как и прежде, днем ловил он рыбу, а вечером играл на шао. Но теперь его лодка отплыла далеко от дворца – там был богаче улов.

Болезнь Ми Ныонг не проходила. Она продолжала метаться в бреду и однажды, придя в себя, спросила у матери, склонившейся над ее постелью:

– Мама! Скажите мне, почему не слышно той чудесной музыки?

В глазах дочери королева увидела такую тоску, что невольно вздрогнула. «Бедная девочка, – подумала она, – любовная тоска унесет ее в могилу». И мать поспешила к королю, чтобы посоветоваться с ним, как исцелить Ми Ныонг.

На следующий день, королевские гонцы помчались на поиски музыканта, игравшего прошлую неделю около дворца. Вскоре они разыскали Чыонг Ти и передали ему, что принцесса вновь желает услышать его музыку и что он должен немедленно явиться в королевский дворец.

Эта новость как гром поразила бедного рыбака. Он готов был играть для принцессы свои любимые мелодии, но зачем для этого являться во дворец? Он слишком некрасив для того, чтобы глаза Ми Ныонг смотрели на него. Нет, он не может пойти во дворец! Но королевские гонцы сказали, что таков приказ короля. Чыонг Ти пришлось согласиться.

– Хорошо! Я приду. Но только пусть мое лицо будет закрыто тканью.

Он быстро собрался и отправился во дворец. Как только Ми Ныонг узнала, что пришел человек, игра которого так поразила ее. она оживилась и с нетерпением стала ждать, когда польются чарующие звуки. И вот Чыонг Ти заиграл. Ласковый взор Ми Ныонг устремился на него, она словно расцвела. А он играл самую любимую свою мелодию – мелодию любви. «Какая чудесная песня!» – воскликнула про себя Ми Ныонг. чувствуя, как силы постепенно возвращаются к ней. Когда Чыонг Ти кончил, принцесса встала, и все обрадовались, видя, что она совсем здорова. А Чыонг Ти поспешил уйти.

Вернувшись домой, он долго не мог уснуть, думая о прекрасной Ми Ныонг. Впервые в своей жизни увидел он такую красавицу. Ее божественное лицо стояло перед его глазами. Он ни о чем, кроме как о Ми Ныонг, не мог думать. Так прошла неделя. Чыонг Ти стал кое- как работать, плохо ел и спал. Все валилось из его рук, а глаза не хотели ни на что смотреть.

– Что с тобой, сын мой? – спрашивала его мать.

– Мама! Я, кажется, полюбил принцессу… Если ты желаешь мне счастья, то пойди к королю и попроси у него от моего имени руки Ми Ныонг.

Мать замахала на сына.

– Что за мысль пришла тебе в голову! Ты, сын простого рыбака, хочешь взять в жены дочь короля! Не шутишь ли ты со мной, со старой?

Но Чыонг Ти не шутил. Он сказал:

– Иди, мама. Если ты любишь меня, ты исполнишь мою просьбу. Я не шучу, и мой разум не помутился. Голос моего сердца подсказал мне эту мысль… Иди, мама!

И старая мать пошла. Она очень любила своего сына и, конечно, желала ему счастья. Она купила скромный подарок и пришла во дворец. Через некоторое время король и королева приняли ее. Но когда она рассказала, зачем пришла, они возмутились и велели вытолкнуть старуху за ворота.

Грустная, очень грустная возвращалась она домой к своему любимому сыну Чыонг Ти.

С той поры Чыонг Ти заболел. Он слег и уже не вставал. Старушка мать не отходила от него, обливаясь слезами. А Чыонг Ти метался в бреду, и с уст его не сходило имя Ми Ныонг. Прошло несколько дней, и он умер.

Похоронили Чыонг Ти на берегу реки. Вскоре на его могиле выросло дерево бать дан, славящееся своей ценной древесиной.

Все дни, пока Чыонг Ти болел, прекрасная Ми Ныонг выходила в сад Тхыой Уйен и ждала, когда польются чудесные звуки шао. Но мелодия исчезла навсегда. Тогда она спросила свою мать, где тот юноша со своей волшебной музыкой. Королева ответила, что он переехал в другое село. При этих словах Ми Ныонг горько зарыдала, и король с королевой разрешили ей выйти за стены дворца посмотреть страну. А король в это время стал подыскивать для своей дочери жениха. В течение двух лет Ми Ныонг отвергала одного жениха за другим. Она снова стала грустной и теперь даже не выходила в сад.

А дерево бать дан на могиле Чыонг Ти выросло большим, с огромной развесистой кроной. Когда ветер колыхал его листья, они звенели, и казалось, это тихо грустит шао бедного рыбака.

Один столяр увидел редкостное дерево, срубил его и вырезал маленькую чашку. Чашка получилась очень красивая, ее поверхность была искусно отполирована, а на дне талантливые руки мастера нарисовали лодку с парусом, в которой сидел рыбак и играл на шао. Когда столяр закончил свою работу, он отнес чашку на базар и продал ее королевскому министру. А министр в свою очередь подарил ее королю.

Однажды вечером Ми Ныонг зашла к отцу и тот предложил ей чаю. Она поднесла ко рту маленькую изящную чашку и вдруг увидела в ней лодку и рыбака с шао. Ей показалось, что юноша с шао в руках ожил, в ее ушах зазвучала полузабытая чудесная мелодия любви. Воспоминания вновь поднялись в ее душе, и невыносимая тоска сжала сердце. Она не выдержала и зарыдала. Крупные слезы падали в чашку, и она видела, как лодка с парусом и рыбаком вдруг тонет, исчезает. Через минуту в руках Ми Ныонг были одни лишь осколки маленькой чашки из дерева бать дан.

Любовь исчезла навсегда,

Любовь, омытая слезами.

И не осталось ни следа –

Одни осколки пред глазами.

* Дан бао – щипковый музыкальный инструмент, напоминающий домру

* Хоанг-ань – маленькая птица с ярким оперением, напоминает колибри.

* Шао – вьетнамская флейта


Оставьте комментарий!

Комментарий будет опубликован после проверки

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)