Раньше люди жили в землянках. Осенью мужчины пошли на охоту, две женщины в землянке остались. Одна из них бездетная. Вечером бездетная взяла лыжи, за дровами собралась — надо, чтобы огонь всю ночь горел. Идет, нашла сухую сосну. Хотела топором стукнуть, оглянулась — ератник сидит, смеется тонким голоском. Женщина пошла дальше на лыжах. Где остановится у сухого дерева, стукнет топором — «хи-хи!» раздается. Она говорит:
— Сколько хожу, все деревья сырые попадаются.
Много деревьев попробовала, назад домой побежала. В землянку вошла, говорит другой женщине:
— Уходи с детьми скорее! Я видела страшнуго, с четырьмя пальцами1, волосатого.
Та детей за пазуху затолкала, по следу охотников побежала.
Вторая сидит на улице, нож точит. Он вокруг ходит:
— Хи, хи, хи!
Она повернулась:
— Ты кто такой?
— Ератник!
— Зачем пришел?
— Людей есть.
— Я тут одна. Отгадаешь загадку, тогда съешь меня. Я залезу на верхушку сосны, а ты слушай, что скажу. Будешь слушаться, дам оленя.
Тут рядом стояла оленья упряжка. Она песок в подол насыпала, говорит:
— Открывай шире рот, глаза, нос, уши!
Он открыл; глаза, рот растягивает. Женщина песок бросила.
Ератник говорит:
— Что-то сор попадает!
А она велит ему еще шире глаза открыть. Он попросил сор из глаз вынуть. Она все ресницы повыдергала, сама на санку прыгнула, поехала. Тот закричал, маленькие ератники прибежали. Она посредине тундры2 прорубь сделала, сосновыми ветками прикрыла, чтобы незаметно было. Думает: «Не догонят, в случае чего оленя отпущу».
Маленькие ератники бегут, в воду падают. Баба пуще смеется. Старый идет, слепой, на ощупь. Лихо кричит, прорубь обошел, по дороге быстро погнался. Она теленка-оленя отпустила. Он добежал до оленя, схватил его. Она тем временем к своим людям добралась. Рассказала все, как было: что другая женщина к охотникам с детьми убежала, что страшнуй ератник гнался, а маленькие в прорубь попали, наказывала:
— Не ходите в ту тундру!
С тех пор люди бояться ератников стали.