За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был царь с царицею; детей у них не было. Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам, долгое время дома не бывал; на ту пору родила ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает.
Возвращается царь в своё государство. Стал уже к родной земле подъезжать, а день-то был жаркий! И напала на него жажда великая. Осмотрелся кругом и видит невдалеке озеро; подъехал, слез с коня, прилёг на землю и давай глотать студёную воду.
Пьёт и не чует беды; а царь морской тем временем ухватил его за бороду.
– Пусти! – просит царь. – Какой хочешь возьми откуп – только отпусти!
– Давай то, чего дома не знаешь.
Царь подумал-подумал... Кажись, всё знает, всё ему ведомо, – и согласился. Попробовал бороду – никто не держит; встал с земли, сел на коня и поехал восвояси.
Вот приезжает домой, царица встречает его с царевичем, такая радостная, а он как узнал про своё милое детище, так и залился горькими слезами. Рассказал царице, как и что с ним было, поплакали вместе, да ведь делать-то нечего, слезами дела не поправишь.
Стали они жить по-старому; а царевич растёт себе да растёт – не по дням, а по часам, – и вырос большой.
«Сколько ни держать при себе, – думает царь, – а отдавать надобно: дело неминучее!»
Взял Ивана-царевича за руку, привёл прямо к озеру.
– Поищи здесь, – говорит, – мой перстень; я его ненароком вчера обронил.
Стал царевич искать перстень, идёт по берегу, и попадается ему навстречу старушка.
– Куда идёшь, Иван-царевич?
Рассказал ей Иван-царевич всё, а старушка ему:
– Не в перстне дело: отдал тебя отец морскому царю.
Горько заплакал царевич.
– Не тужи, Иван-царевич! Спрячься вон за тот куст смородины и притаись. Прилетят сюда двенадцать голубиц – всё красны девицы, а вслед за ними и тринадцатая; станут в озере купаться, а ты тем временем унеси у последней сорочку и до тех пор не отдавай, пока не подарит она тебе своего колечка. Если не сумеешь этого сделать, уж не спастись тебе!
Иван-царевич поблагодарил старушку, спрятался за смородиновый куст и сделал всё, как она ему говорила.
Вышла из воды красная девица – та, что прилетела к озеру последней, хватилась – нет сорочки. Стала она просить:
– Кто бы ни был таков, у кого моя сорочка, выходи сюда; коли старый человек – будешь мне родной батюшка, коли средних лет – будешь братец любимый, коли ровня мне – будешь милый друг!
Показался тут Иван-царевич. Подала она ему золотое колечко и говорит:
– Вот дорога, что ведёт в подводное царство; ступай по ней смело! Там и меня найдёшь; ведь я дочь морского царя, Василиса Премудрая.
Обернулась Василиса Премудрая голубкою и улетела от царевича.
А Иван-царевич отправился в подводное царство; видит – и там свет такой же, как у нас; и там поля, и луга, и рощи зелёные, и солнышко греет.
Приходит он к морскому царю. Закричал на него морской царь:
– Что так долго не шёл? За вину твою вот тебе служба: есть у меня пустошь – одни рвы, буераки да каменья острые! Чтоб к утру было там как ладонь гладко, и была бы рожь посеяна, и выросла б к раннему утру так высока, чтобы в ней галка могла спрятаться. Если того не сделаешь – голова твоя с плеч долой!
Идёт Иван-царевич от морского царя, сам слезами обливается. Увидала его в окно из своего терема высокого Василиса Премудрая и спрашивает:
– Здравствуй, Иван-царевич! Что слезами обливаешься?
Рассказал ей царевич о своей кручине, а она в ответ:
– Это не беда, беда впереди будет. Ложись с богом спать, утро вечера мудренее, всё будет готово!
Лёг спать Иван-царевич, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и крикнула громким голосом:
– Гей вы, слуги мои верные! Ровняйте-ка рвы глубокие, сносите каменья острые, засевайте рожью колосистою, чтоб к утру поспела.
Проснулся на заре Иван-царевич, глянул – всё готово.
Видит морской царь, что справился царевич с заданием, и тут же новую работу даёт.
– Сделай мне, – велит, – к рассвету церковь из чистого воску.
Опять идёт Иван-царевич по двору и слезами умывается.
– О чём горько плачешь? – спрашивает его из высокого терема Василиса Премудрая.
Как мне не плакать, доброму молодцу? Приказал морской царь за одну ночь сделать церковь из чистого воску.
– Ну, это ещё не беда. Ложись-ка спать; утро вечера мудренее.
Царевич улёгся спать, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом:
– Гей вы, пчёлы работящие! Сколько вас на белом свете ни есть, все летите сюда и слепите из чистого воску церковь Божию, чтоб к утру была готова.
Поутру встал Иван-царевич, глянул – стоит церковь из чистого воску.
Как увидел морской царь, что со всеми поручениями царевич справился, выдал за него свою дочь Василису Премудрую.
Ни много ни мало прошло времени, стосковался Иван-царевич по своим родителям, захотелось ему на святую Русь.
– Вот это беда пришла! – говорит ему Василиса Премудрая. – Если уйдём мы, будет за нами погоня великая; морской царь разгневается и предаст нас смерти. Надо бы хитро всё устроить!
Вот ночью снарядились они и в путь отправились.
Как прознал морской царь, что сбежали Иван с Василисою, те уже далеко-далеко были! Скачут на борзых конях без остановки, без роздыху.
Едут они, но вот слышится шум да топот. Догоняет их погоня.
Тот же час обратила Василиса Премудрая коней зелёным лугом, Ивана-царевича – пастухом, а сама сделалась смирною овечкою.
Наезжает погоня:
– Эй, старичок! Не видал ли здесь доброго молодца с красной девицей?
– Нет, люди добрые, не видал, – отвечает Иван-царевич.
Воротилась погоня назад:
– Ваше царское величество! Никого в пути не видали. Встретили только пастуха, который овечку пас.
– Что ж не хватали? Ведь это они были! – закричал морской царь и послал новую погоню.
А Иван-царевич с Василисою Премудрою давным-давно скачут на борзых конях. Вот снова нагоняет их погоня.
Стала Василиса Премудрая церковью, Ивана-царевича обратила стареньким попом, а лошадей – деревьями. Не узнали их, назад повернули. Как услышал о том морской царь, сам поскакал вдогонку за Иваном-царевичем и Василисою Премудрою.
А они далеко к тому времени уехали.
Вдруг слышат: шум да топот пуще прежнего. Сам царь морской за ними едет.
Оборотила Василиса Премудрая коней озером, Ивана-царевича – селезнем, а сама сделалась уткою.
Прискакал царь морской к озеру, тотчас догадался, кто таковы утка и селезень; ударился о сыру землю и обернулся орлом. Хочет орёл убить их до смерти, да не тут-то было! Бился, бился, так ничего не смог сделать.
Вернулся царь морской в своё подводное царство, а Василиса Премудрая с Иваном-царевичем выждали доброе время и поехали на свет божий, на святую Русь.