Жил да был бедный-бедный цыган. Ничего у него не было: ни лошади, ни уздечки. И когда табор трогался в дорогу, приходилось бедному цыгану самому впрягаться в телегу, самому тащить свои небогатые пожитки да детей своих многочисленных. А жена его сзади телегу подталкивала. Как-то раз отстал цыган от табора. До ночи догонял он ушедших вперед собратьев, да так и не догнал. Решил в лесу заночевать. Раскинул цыган рваный шатер, разложил костер, вскипятила жена чаю, сидят. Поздно уже. Только собрались спать ложиться, как вдруг слышат: кто-то песню поет по-цыгански. И все ближе песня и ближе. Раздвинулись кусты, и выходит на поляну цыган, высокий, крепкий старик с бородой, волосы на ветру развеваются. Подошел он к костру, поздоровался:
– Кто вы, ромалэ, откуда?
Какого рода?
– Мы – такие-то, такие-то.
А ты кто?
– Жил я в богатом таборе, – начал старик. – Вожаком был. Не знали при мне нужды цыгане. И все шло хорошо.
Вот однажды поехали мы лошадей взять. Большой табун нашли, красивые паслись в нем копи. Но изменила нам удача. Едва взяли мы лошадей, как обнаружили пас мужики да погоню снарядили. Велел я уходить цыганам, а сам остался, чтобы беду от табора отвести. Стар я стал от погони спасаться.
Настигли меня мужики и убили. Как убили, так и бросили в лесу. Не стали меня хоронить да отпевать. С той поры не знает душа моя покоя. Лишь только ночь настает, брожу я по лесу как неприкаянный и жду, когда найдется добрый человек, что пожалеет меня да похоронит по обычаю.
– Может, мы поможем горю твоему, баро? – сказал цыган и посмотрел на вожака.
– Спасибо тебе за доброе слово, да только хочется мне, чтобы сделали это родные руки. Ведь никто из моей родни не знает, что я умер. А если ты похоронишь меня, то они так и не узнают, где могила моя. Вот если бы ты съездил в мой табор да рассказал обо всем...
– Конечно, съезжу, о чем разговор. Я ведь и сам знаю, что такое горе. Жаль только, что коня у меня нет. Долго буду добираться.
– Это не беда, – улыбнулся баро, а потом встал да как свистнет на весь лес. Задрожала земля, и, откуда ни возьмись, конь появился вороной.
– Бери коня, я дарю его тебе за доброту твою. А еще возьми вот это. – И вожак протянул бедному цыгану диковинную трубку. Такой трубки цыган никогда не видывал.
– И трубку бери, но ней тебя в моем таборе узнают. Эта трубка мне от дедов-прадедов досталась.
Дорожили они ею. Теперь она твоя, береги ее.
Прокричали петухи, и баро исчез. Запряг цыган коня вороного, погрузил на телегу пожитки и отправился в путь.
Долго ли, коротко ли, как-то раз повстречал цыган большой табор. Остановился неподалеку, а сам к костру подошел. У костра девушки песни поют, а парни пляшут, а те, что постарше, отдельно сидят, о делах цыганских разговаривают. Сел и цыган к старикам послушать, о чем у них речь идет.
А старики вожака своего вспоминали, о том, как мудро руководил он табором, и о том, как выручил цыган из беды большой. Долго слушал бедный цыган рассказ стариков, а потом вынул трубку баро, набил ее табаком и закурил.
– Откуда у тебя эта трубка, морэ? Дай-ка взглянуть на нее!
Посмотрели старики на трубку и ахнули, – Так это же трубка нашего вожака! – сказал один.
– Его! – подтвердил другой. – Второй такой не найти на целом свете.
– Если эта трубка у тебя, значит, ты убил нашего вожака?!
– Мы нашли убийцу вожака! – закричали цыгане. – Мы будем судить его по цыганским законам! Смерть ему!
– Что вы, ромалэ, что вы!
Не убивал я вашего вожака, – сказал бедный цыган и рассказал обо всем, что с ним случилось. – А еще просил он, чтобы вы похоронили его по обычаю.
– Покажи нам это место, морэ, может, тогда мы поверим тебе, но если ты обманул нас, тебя ждет смерть.
На следующее утро бедный цыган повел табор на то место, где он с убитым баро встретился. И как только настала ночь, никто из цыган не лег спать, все сидели у костров и ждали, когда выйдет баро. И вдруг все услышали песню, которая становилась все ближе и ближе. И раздвинулись кусты, и вышел к цыганам их вожак. И поверили тогда цыгане, что не обманул их бедный цыган.
А как утренняя заря занялась, похоронили они своего вожака.
– Живи с нами, морэ, – сказали старики бедному цыгану, – ты очень помог нам.
– Не могу, ромалэ, спасибо вам, но ждет меня мой табор, и я должен вернуться в него...
– А трубку баро ты оставь себе, она твоя по праву, – сказали старики бедному цыгану.
Запрягли цыгане лошадей и тронулись в путь: табор – по своим кочевым дорогам, а цыган – вслед ушедшему вперед табору.