Как подходит уже ярмарка, так нету купцам в городе покоя. Тот материи на свет вытаскивает, тот всякое сало да масло ощупывает, приглаживает, а тот разные сладости раскладывает; все снуют, суетятся, чтобы как-нибудь обмануть бедного человека, забить ему голову, да и выдурить кой-какую копейку. А жила в этом городе одна бедная еврейка. Тяжко она бедствовала, мучилась, была бедная-бедная, аж синяя вся. Вот как и наш, сказать бы, брат-халупник. И как откроется ярмарка, возьмет она ведрышко, наберет чистой холодной воды, опустит глаза в землю, да и ходит промеж людей – может, какая-нибудь добрая душенька найдется и подаст ей какой грош. Вот ходит она, ходит, вдруг «бух» – и упала, и вся вода на нее. Глядь – а над ней стоят парубки и от хохоту заливаются. Это они бедной палку под ноги подставили.
– А ну, – говорят, – танцуй, а не то капут тебе будет!
29 Халупник – безземельный крестьянин, имевший только хатенку-халупу.
А она в слезы, и просит, и молит, да разве это поможет? А парубки эти, жулье несусветное, уже и толкать ее начинают, ишь, какую забаву себе нашли.
– А что это вы, хлопцы, делаете?
Парубки глянь назад, а это Кармалюк стоит.
– Это мы, – говорят, – так себе…
– А кто вы будете?
– Да мы, – говорят, – все достойных родителей дети.
– Ага, вижу, – говорит Кармалюк, – вижу, что достойных родителей; вдовьи дети такого паскудства не сделали бы. Вижу, – говорит, – вижу!..
Да и подзывает тогда людей и говорит:
– А что им, милые люди, сделать за это?
Ну, а люди, известно, люди: один одно кричит, тот другое. А Кармалюк говорит тогда этим парубкам:
– Ну, проваливайте отсюда, бродяги! А увижу вас еще раз, то уж так исполосую, что и собаки вас не узнают.
Да и пошел. А народ расходится и говорит:
– Вот он какой, Кармалюк! Будь то хоть цыган, хоть татарин, но раз бедный человек, то он тебя за него жестоко покарает!..