Жили себе дед да баба, детей у них не было. Горюет дед, горюет баба:
– Кто же за нами на старости лет присмотрит, коль детей у нас нету?
Вот баба и просит деда:
– Поезжай да поезжай, дед, в лес, сруби мне деревцо, сделаем колыбельку, положу я чурочку в колыбельку и буду ее колыхать, будет мне хоть забава!
Дед и поехал, срубил деревцо, сделал колыбельку. положила баба, чурочку в колыбельку, качает и песню поет:
Люли-люли, мой Телесику,
Наварила я кулешику
И с ножками и ручками,
Хватит тебя накормить!
Колышет да поет, колышет и поет. Вечером спать улеглись. Утром встают, глядь, а из той чурочки сделался сыночек. Они так обрадовались, что боже ты мой! И назвали того сыночка Телесиком. Растет сынок, подрастает и такой стал красивый, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке описать. Вот подрос он и говорит:
– Сделай мне, тату, золотой челнок и весло серебряное, буду я рыбку ловить да вас кормить!
Вот и сделал дед золотой челнок и серебряное весло, спустили на речку, он и поплыл. Вот плавает он по речке, рыбку ловит, деда, бабу кормит; что наловит-отдаст и опять поплывет. Так и живет на реке. А мать ему есть приносит. Вот она раз и говорит:
– Гляди, сынок, не ошибись, как стану я тебя кликать, плыви к бережку, а если кто чужой, то плыви дальше! Вот мать сварила ему завтрак, принесла на берег и кличет: Телесик мой, Телесику!
Наварила я кулешику,
И с ручками и ножками,
Хватит тебя накормить.
Услыхал Телесик.
– Это моя матушка мне завтрак принесла!
Плывет. Пристал к бережку, наелся, напился, оттолкнул золотой челнок серебряным веслом и поплыл дальше рыбку ловить. А ведьма и подслушала, как мать Телесика кликала, подошла к берегу и давай кричать толстым голосом:
Телесик мой, Телесику!
Наварила я кулешику,
И с ручками и ножками,
Хватит тебя накормить.
А он слышит.
– Нет, это не моей матушки голос. Плыви, плыви, челнок, дальше, дальше! Плыви, плыви, челнок, дальше!
Челнок и поплыл. А ведьма стояла-стояла и пошла от берега прочь. Вот и мать Телесика наварила ему обед, принесла к бережку и кличет:
Телесик мой, Телесику!
Наварила я кулешику,
И с ручками и ножками,
Хватит тебя накормить.
Он услыхал.
– Это моя матушка мне обед принесла!
Приплыл он к бережку, наелся, напился, отдал матери рыбку, которую наловил, оттолкнул челнок и опять поплыл. Приходит ведьма к берегу и опять толстым голосом:
Телесик мой, Телесику!
Наварила я кулешику,
И с ручками и ножками,
Хватит тебя накормить.
Услыхал он, что это не материн голос, и махнул веслом:
- Плыви, плыви, челночек, дальше! Плыви, плыви, челночек, дальше!
И поплыл челнок вперед. И вот так который раз: как мать принесет и позовет, он и пристанет к берегу, а как ведьма зовет-он махнет веслом, челнок и поплывет дальше. Видит ведьма, что ничего не поделает, и пошла к кузнецу:
– Кузнец, кузнец! Скуй мне такой тоненький голосок, как у матери Телесика! Кузнец и сковал. Подошла она к бережку и начала кликать:
Телесик мой, Телесику!
Наварила я кулешику,
И с ручками и ножками,
Хватит тебя накормить.
Он и подумал, что это мать:
– Это моя матушка мне есть принесла!
Да и подплыл к бережку. А ведьма выхватила его из челна и понесла к себе домой.
– Оленка, Оленка, отопри!
Оленка открыла, вошла она в хату. – Оленка, Оленка, истопи-ка печь, да так, чтобы камни разваливались. Натопила Оленка так, что камни разваливаются.
– Оленка, Оленка, испеки мне Телесика, пока я в гости схожу. Оленка и говорит:
– Садись, Телесик, на лопату! Я попробую, ты тяжелый или нет.
А он говорит:
– А я не знаю, как садиться.
– Да садись! – говорит Оленка. Он и положил на лопату голову. – Да нет же, садись совсем! Он положил одну руку. – Вот так? – спрашивает.
– Нет, не так! Он положил другую руку. – Так, что ли?
– Да нет же, нет! Садись весь!
– А как же? Так, может? – Да и положил ногу.
– Да нет же,-говорит Оленка.-Не так!
– Ну так сама покажи,- говорит Телесик,- а то я не знаю, как.
Она только села, а он – за лопату, бросил Оленку в печь и заслонкой прикрыл, а сам запер хату, взобрался на явор, да и сидит. Вот прилетает ведьма:
– Оленка, Оленка, отвори! Молчит Оленка.
– Оленка, Оленка, отвори! Не слышно Оленки.
– Вот чертова Оленка, уже убежала с хлопцами играть.
Ведьма сама открыла хату, открыла заслонку, вынула из печи и ест-думает, что это Телесик. Наелась досыта, вышла на двор и катается по траве.
– Покатаюсь, поваляюсь, Телесикова мясца наевшись!
А Телесик с явора:
– Покатайся, поваляйся, Оленкиного мясца наевшись!
Она слушает.
И опять:
– Покатаюсь, поваляюсь, Телесикова мясца наевшись!
А он снова:
– Покатайся, поваляйся, Оленкиного мясца наевшись!
Она глянула наверх и увидела Телесика. Кинулась к явору, начала его грызть. Грызла, грызла, все зубы поломала, а перегрызть никак не может. Кинулась к кузнецу:
– Кузнец, кузнец, скуй мне такие зубы, чтобы явор перегрызть и Телесика съесть!
Кузнец и сковал. Как начала она опять. Вот-вот уже перегрызет. И вдруг летит стадо гусей. Телесик их и просит:
Гуси-гуси, гусенята!
Возьмите меня на крылята,
Понесите меня к батюшке,
А у батюшки и поесть, и попить,
И хорошо походить!
А гуси ему в ответ:
– Пускай тебя средние возьмут!
А ведьма грызет-грызет. Телесик сидит да плачет. Вдруг опять летит стадо гусей. Телесик и просит:
Гуси-гуси, гусенята!
Возьмите меня на крылята,
Понесите меня к батюшке,
А у батюшки и поесть, и попить,
И хорошо походить!
А те ему говорят:
– Пускай тебя задние возьмут!
Телесик опять плачет. А явор так и трещит. Ведьма уже устала, пошла напилась воды и опять грызет. Вдруг летит еще стадо гусей. А Телесик обрадовался и просит:
Гуси-гуси, гусенята!
Возьмите меня на крылята,
Понесите меня к батюшке,
А у батюшки и поесть, и попить,
И хорошо походить!
– Пускай тебя последний возьмет! - Да и полетели.
Телесик думает: «Пропал я теперь навек», - да так горько плачет, весь слезами обливается, а ведьма вот-вот явор повалит.
Вдруг летит себе один-одинешенек гусенок, отстал, еле летит. Телесик к нему:
Гусeк, гусeк, гусенятко!
Возьми меня на крылятко,
Понеси ты меня к батюшке,
А у батюшки и поесть, и попить,
И хорошо походить!
Он и говорит:
– Садись.
Телесик сел. Вот принес гусенок Телесика к батюшке и посадил его на завалинке, а сам полетел. Вот сидит Телесик на завалинке. А баба напекла пирожков, вынимает из печки и говорит:
– Этот пирожок тебе, дед, а этот пирожок мне!
А Телесик со двора:
– А мне?
Вынимает она опять пирожки:
– Это тебе пирожок, дедуся, а это мне!
А Телесик опять:
– А мне?
Они удивляются:
– Ты не знаешь, дед, кто это будто кричит: «А мне?»
– Нет,- говорит,- не знаю.
– Да, наверное, дед, мне послышалось.
И опять пирожки из печи вынимает:
– Это вот тебе пирожок, дедуся, а это мне!
А Телесик сидит на завалинке.
– А мне?- спрашивает.
Выглянул дед в окошко - а это Телесик! Выбежали они, схватили его, внесли в хату да так радуются. Накормила его мать, напоила, голову ему помыла и чистую рубашечку дала.
Вот и живут, хлеб жуют, постолом добро носят, коромыслом воду возят, и я там был, мед пил, по бороде текло, а в рот не попало.